Впервые карту распространения памятников волосовской культуры и их интерпретацию дал А.Я. Брюсов в 1952 году. Она была ограничена частью реки Оки и ее притоков в районах городов Мурома и Вязников, но А.Я. Брюсов при этом высказал предположение о возможности распространения волосовских памятников далеко к западу и северу от Оки.
По керамике он наметил три хронологических этапа в развитии волосовской культуры, причем происхождение ее связывал с местным докерамическим неолитом, а развитие основных памятников волосовской культуры относил ко всему II тыс. до нашей эры. Однако позднее (с 1965 по 1968 года) он изменил свою точку зрения и на происхождение, и на датировку этой культуры.
Более развернутую характеристику волосовской культуры дала И.К. Цветкова в 1953 году. Она, так же, как и А.Я. Брюсов, отнесла волосовские памятники, расположенные на Нижней и Средней Оке, к неолиту и датировала их II тыс. до нашей эры. Составленная ею карта волосовских памятников охватывает не только нижнее и среднее течения реки Оки, но и выходит за ее пределы на Верхнюю Волгу (Буньково, Языково, Станок, Никола-Перевоз). Однако, к основной территории автор отнесла только Оку, причем наметила распространение волосовской культуры в направлении Среднего Поволжья, считая более ранними памятники района г. Мурома. На основе анализа главным образом керамики она выделила три хронологических этапа в развитии волосовской культуры. В последующие годы И.К. Цветковой были исследованы новые памятники волосовской культуры на Оке и в Ярославской области в 1948 и 1957 годах. С 1952 года по вопросам волосовской культуры высказывала свое мнение и М.Е. Фосс. Особенно интересен ее вывод о преемственности кремневой техники населения волосовской культуры от льяловских традиций, высказанный ею в 1959 году.